Пойми, кто ты есть, и не изменяй себе
Название: Мелуинская красавица
Жанр: Фэнтези, мелодрама
Размер: макси
Фандом: миры профессора Толкиена (сильно измененные).
Состояние: Завершен
Краткое содержание: Прекрасная девушка Джарет из небольшого горного села, пойдя за травами, заблудилась в пути, и это изменило ее жизнь, и подарило ее жизни смысл, а сердцу - истинную любовь.
Часть 11.
читать дальшеГЛАВА 30. СНОВА ГИЛЬРАЭН.
Наступил март. Гильраэн, жившая в Глухоманье со своим мужем Араторном, постепенно освоила много дел, раньше которые делать не умела. Она была счастлива, служа этому забытому и отверженному народу. Счастье видела она, когда ей удавалось сделать что-то полезное, ценное, и казалось ей, что, поистине, дороги ей каждый цветок и каждое дерево, что растет не для войны. И в каждом прожитом дне старалась видеть она счастье, простое искреннее счастье, для которого, порой, нужно так мало…. Араторн видел, как его малышка старается, и любил ее еще больше.
- Араторн! – Однажды заявила Гильраэн. – У нас будет ребенок!
- Ребенок?! О, это поистине великое счастье! – Радостно воскликнул Араторн, нежно прижав жену к себе. – Теперь ты должна заботиться о себе еще тщательнее. Я же теперь как можно чаще буду с тобой, и Эледвен тоже будет усердно ухаживать за тобой. Как ты себя чувствуешь?
- Относительно хорошо. У меня с утра побаливала голова. Но, я буду держаться. Я люблю тебя, Араторн.
- Я тебя тоже очень люблю, моя малышка! – Араторн поднял Гильраэн и закружил ее. - Милая, отдыхай больше, а я уже сегодня начну мастерить всякие вещи для нашего малыша!
Еще два месяца счастливой жизни вождя и его юной жены прошли спокойно. Гильраэн чувствовала себя не совсем хорошо, иногда – даже отвратительно, но благодаря мудрой заботе Эледвен, держалась вполне сносно и не позволяла себе впадать в уныние или тосковать.
Но, никогда нельзя точно предугадать, когда нагрянут испытания. И когда приходят они, не каждому удается достойно встретить их. Однажды Араторн поздно вечером пришел домой, как сам не свой, в страшном виде: волосы спутаны, вся одежда изодрана, в крови, он был суров, и еле держался на ногах.
- Араторн! Что случилось? – Жена бережно усадила его в кресло около камина, принесла бинты, чистую одежду и можжевелового масла – смазать раны.
- Орки Саурона! Они выследили наши стоянки в Глухоманье! Уходим завтра на рассвете.
- Как!? А наш дом? А поселения дунаданов?
- Много наших погибло. Остальные пустились в кочевье по всему Глухоманью и Эриадору. Орки бегут из Дол-Гулдура!
- Из Лихолесья? – Спросила Гильраэн, помогая мужу снять грязную одежду. – О, Эру и Валары! Кто нанес тебе такие страшные раны? – На груди и спине вождя, на его плечах и руках виднелись кровоточащие следы – длинные и глубокие.
- Не беспокойся обо мне, малышка. Это – пустяк! Не первый раз. С орчьем в лесу столкнулся, вот и оцарапали. Ты лучше пойди, собери самые необходимые вещи. Завтра на рассвете мы уезжаем.
Гильраэн чуть не заплакала – что теперь ждет их? Быть может, она больше никогда не увидит этого милого домика? Но, долг…. Долг и боязнь за свой народ, за супруга и еще не рожденного ребенка подгонял княгиню северных дунаданов не думать сейчас об ином. Главное, уйти, уйти как можно быстрее, спасти самое ценное, что есть в их доме – жизни людей и память о былом, хранящуюся в нескольких книгах. На миг позабыла Гильраэн о скорби, почувствовала себя сильной, незаменимой для своего народа, матерью-дунаданкой, на которую должны равняться люди ее племени….
Эледвен предупредила дочерей, и все обитатели дома стали собираться на длительное кочевье.
- Гильраэн! – Сказал жене Араторн, переодевшись и прибрав заметно поседевшие волосы. – Я скажу тебе еще одну вещь.
- Что это? Ты знаешь, как победить орков?
- Нет. Их слишком много, чтобы мы могли с ними справиться. Я знаю одно место, где мы можем жить в безопасности некоторое время. Но, это останется только на крайний случай. Это Раздол.
- Раздол? Странное название. Что это за место?
- Это старинное поселение эльфов, именуемое в Гондоре Имладрисом.
- Я слышала это название. И что же вас связывает с этим местом?
- Там всегда находили приют люди из нашего племени. Там я провел свою юность. Там хранятся остальные обломки Элендилова меча, те, которые туда привез туда оруженосец Исилдура.
- Имладрисом правит эльф Элронд?
- По рождению он – полуэльф, но, выбрал долю эльфа. И, как рассказывают, он обладает поистине великой мудростью. Он – сын самого Эарендила Благословенного, Великого властителя морей земных и небесных, Повелителя Запада. Элронд весьма могущественен, и он может сдержать натиск Саурона, но…. Саурон с каждым днем набирает силу, и никто не знает, что ждет Раздол. Если Глухоманье не сокроет нас, тебе придется уйти туда до более безопасных времен. В других местах могут выследить и убить и тебя, и ребенка.
- Не говори так, Араторн. Мой долг – быть рядом с тобой. Я не оставлю тебя в опасности, и всюду, где бы не застала тебя беда, я буду рядом и отражу ее. Мы же…. Мы же давали обет верности друг другу! – Гильраэн чуть не разрыдалась, понимая, что долг ее – это риск, где опасностью смерти теперь может грозить каждый день, и не находила она в себе силы кинуть Араторна на милость неизвестности и уйти в Раздол без него.
Наутро семья Араторна и Эледвен с дочерьми покинули дом. Их бричка взяла курс на северо-запад.
- Если мы не едем в Раздол, то куда? – Спросила Гильраэн.
- В Ирисную Низину, ближе к верховьям Андуина. Там тихо, спокойно, хорошо…. Там тебе будет приятно жить.
* * *
Ирисная Низина, очень приятный на вид уголок северной природы, пользовалась у гондорцев дурной славой. Именно здесь был убит Исилдур, именно там Кольцо Всевластья сгинуло в Андуин. Но с Араторном Гильраэн не испытывала страха. Она доверяла ему. Да и сама чувствовала, что возмужала сердцем и повзрослела душой.
Араторн, с ним еще несколько кочевых семей обосновались в Ирисной Низине. Гильраэн уже привыкла к такой жизни, хотя, в душе вспоминала свои юные годы. В ее сердце опять боролись противоречия: она тосковала по гондорской роскоши, но прекрасно понимала, что здесь ее место. Гильраэн знала, что именно Страдальцы племени Арнора, как никогда, нуждались в ее любви.
Наступил июнь. Климат в Ирисной Низине был заметно суровей, чем в Глухоманье. Здесь дули холодные ветра с высотных, блистающих льдами Мглистых гор, ночью по всей долине реки садились густые знобкие туманы, по утрам было сыро и холодно, а тусклое солнце почти не грело, несмотря на лето. Но эта прелесть северных земель Средиземья радовала глаза Гильраэн больше, нежели обильные красоты ее знойной родины. Здесь, в Ирисной Низине, в шатре кочевников, мысли бывшей гондорской княжны все чаще и чаще вращались вокруг преданий о Короле-Освободителе, о том великом властителе, который сокрушит державу Саурона, и восстановит царство добра и справедливости.
К середине июля опять пришлось двигаться в путь. Орки и сюда пробрались. Араторн был весьма обеспокоен: раньше эти твари бегали сами по себе, лишь изредка нападая на путников, а сейчас их как кто-то гоняет! Похоже, орки были кем-то посланы: либо Саурон догадался, у кого Сломанный Клинок, либо он решил в корне уничтожить все племя северных странников. В любом случае, надо было немедленно уходить.
Гильраэн почто постоянно жаловалась на головокружение, и Араторну пришлось все время сидеть рядом с нею. Эледвен волновалась – как княгиня перенесет остальное кочевье. Беременность стала для хрупкой Гильраэн настоящим испытанием.
Араторн повел свое племя в Бурые Равнины, что гораздо южнее Ирисной Низины, и даже Глухоманья. Они поросли тайгой, и, как надеялся вождь, здесь можно было надежно укрыться – орки, обычно, избегали тайги. Но и отсюда пришлось вскоре уезжать. Орки просто преследовали Араторна и его народ!
Дунаданы постепенно покидали Глухоманье и прилегающие к нему земли. Они уходили в Рохан, в Эриадор, В Мглистые Горы. Араторн понимал, что все зло идет из Дол-Гулдура, темной крепости на юго-западе Лихолесья.
Арнорцы, с тех пор, как их королевство пало, были рассеяны по всему лицу Средиземья, и считали своим долгом уничтожать всех прислужников врага – от орчья до темных эльфов, преданных Саурону. Северные нуменорцы истребили много зла, но когда их силы стали неравны, вынуждены были отступить.
- Либо это сам Саурон засел в Дол-Гулдуре, либо это место занял еще какой-то нечистый дух! – Недоумевал Араторн.
- Но Саурон же потерял свое могущество! Кольцо же сгинуло! – Спрашивала Гильраэн.
- Кольцо Всевластья не уничтожено. Оно только утонуло. А пока оно существует, Саурон еще властен в Арде! Пусть он утерял свой материальный облик, но вредить-то он может! Вот если это сам Саурон в Дол-Гулдур залез, то падет и Лихолесье, и Глухоманье. Тогда последние из сынов Арнора погибнут. Вот этого-то я и опасаюсь!
Новое место стоянки было в Эмин-Муил, рядом со старинной границей Гондора.
- Мордор тоже затемнен. – Волновался Араторн. – От него всегда тьмой несло, но в последние годы это стало проявляться особенно ярко…. Явно, все идут к какой-то глобальной напасти, которая скоро может разразиться над всем миром.
ГЛАВА 31. В ПРЕДДВЕРИИ ВОЙНЫ.
В Гондоре дела шли своим чередом. Ближе к концу января редом. Еще с стала чувствоваться опасность на южных границах Итилиэна. Харадримцы крупными отрядами переправлялись через полупустынную реку Порос, границу Южного Итилиэна, то там, то здесь, наносили внезапные удары по гондорским гарнизонам. Каждый налет сопровождался немалыми потерями, а воинства врагов росли. К концу марта харадримцы окончательно потеряли честь, и, собрав несметную армию, почти вплотную подошли к жилым поселениям итилиэнцев, оставив позади себя разрушенные блокпосты и укрепления гондорцев. Нападение врагов лавиной страха и разрухи пронеслось по землям Итилиэна.
Гонцы, привозившие страшные вести, просили воевод послать войска. Несколько раз Тургон отправлял в Итилиэн отряды, и все они были разбиты. Неистовые харадримцы, неуловимые в джунглях Итилиэна, выматывали солдат и уничтожали их, заманивая в ловушки. От переживаний за судьбу страны, тем более что Эльдамир сильно рвался на передовую, Великий Князь Тургон слег. Старая болезнь дала о себе знать. Лежал без сил, полный тоски и отчаяния, Тургон в своей роскошной опочивальне, и молча осознавал собственную никчемность…. Напрасно внук умолял деда не переживать, и знания Джарет мало шли ему на пользу. Тургон видел, что лучшие отряды бессильны против натиска врагов, и видел он, что могло ждать Эльдамира, коли поедет он на эту войну. Пришлось Эктелиону возглавить Гондор и решить, как избавить страну от военной угрозы.
У Минас-Тирита стали появляться многочисленные беженцы. В отчаянии молили они у наместника защиты, но Эктелион не собирался тратить свое время на каких-то людишек, у которых не было ни капли нуменорской крови в жилах! Итилиэнцы к нуменорцам не принадлежали, и тем более, родичами Великого Мардила не были. Князь Эктелион отказал беженцам в помощи, заявляя, что у него дел невпроворот, и Тургону не доложил об их положении. Мол, Великому Князю при его тяжком недуге недосуг переживать еще больше.
Эльдамир тоже был в курсе всех дел, что происходили. Сразу откликнулся на горе народа. Он вместе с Джарет, втайне от отца, посетил лагерь итилиэнцев около Минас-Тирита (Эктелион даже в город их не впустил), и обещал помочь им. Кроме того, юный князь теперь по-настоящему и без задержек решил возглавить военную кампанию против харадримцев. Это успокоило людей, а о решении Эльдамира в этот же вечер узнал его дед. Сильно ругал он Эктелиона за столь отвратительное поведение с пострадавшими людьми. И гнев Князя только усилил его состояние. А Эльдамир, факт за фактом, убеждал отца проявить часть монаршего милосердия к беженцам.
Эктелиону пришлось сдаться. Против суровой отповеди отца и четких аргументов своего любимого сына он ничего не смог возразить. И итилиэнцы получили квартиры в Минас-Тирите, в Пеларгире и в других городах Гондора – Эльдамир приказал чиновникам не задерживаться с помощью….
Когда юный князь Гондора убедился, что итилиэнские беженцы устроены, и в войне выдалось некоторое затишье, за которым вряд ли ожидается мир, велел военачальникам формировать большое войско для освобождения Итилиэна от харадримцев. Он сам решил возглавить солдат своей страны. И немалых трудов стоило Эльдамир убедить в этом своего деда, который ни за что не хотел отпускать внука в военный поход.
- Я еду в Итилиэн, Джарет! Харадримцы покою не дают, а у папы голова совсем другим забита. В столь грозные времена, когда при болезни дедушки его долг – заниматься обороной, он на леди Ротвизе, на моей маме жениться собрался. И сейчас к свадьбе готовится. – Сообщил Эльдамир своей возлюбленной.
- Ты едешь на войну, Эльдамир? Тебя же могут убить! – Джарет со страхом посмотрела в глаза жениху.
- Не бойся, любовь моя. Я совершу для тебя множество подвигов! Ты будешь мною гордиться! Только побереги себя, не езди со мной, хотя, ты наверное, непременно поехала бы со мной. Я не прощу себе, если ты погибнешь в этой войне.
- Эльдамир, когда ты уезжаешь?
- Через три недели, когда воеводы соберут войска - им уже объявлены повсеместные сборы, и когда папина свадьба закончится.
- Хорошо, любимый. Я буду с тобой сердцем.
- Я люблю тебя, Джарет!
- Береги себя, Эльдамир, понял? – Девушка с любовью и требовательной строгостью заглянула в его ясные зеленые глаза.
- Твоя любовь будет мне щитом, и не убоюсь ничего, когда буду знать, что ты любишь меня. Я вернусь, и харадримцы будут изгнаны. Захватчику не удастся сокрушить армии Гондора!
* * *
Ночью Джарет не могла уснуть. Если Эльдамир уедет на войну, а ее рядом не будет? Он твердо решил ехать – по его взгляду это сразу видно. Но, где гарантия, что харадримцы будут разбиты полностью? Как можно верить, что Эльдамир не окажется втянутым в сражение и его жизнь не будет под угрозой?
- Нет! – Твердо решила девушка. Я поеду с ним. Втайне! Вот так возьму, запишусь добровольцем, и поеду, как солдат.
Джарет, чтобы не мучиться от бессонницы из-за своих дум, поделилась ими с Амерджан.
- Я, если бы на войну поехал Эармир, тоже поехала бы с ним. Только сначала надо выучиться сражаться.
- Это легко уладить. Ты будешь вместе со мной учиться владеть мечом?
- Я же не собираюсь воевать с харадримцами! Я останусь здесь, и буду тебя ждать, если ты так твердо решила ехать.
- Я выучусь фехтовать за неделю! Это не так и сложно, милая сестренка!
- Ты такая упорная, Джарет! Ты нигде не пропадешь. Это точно!
- Да уж ладно, спи давай!
* * *
Джарет, как и говорила, выучилась владеть мечом за неделю. К середине второй недели она уже неплохо ездила в седле, владела клинком и запросто могла поехать в поход. Конечно, от падений она не была застрахована, но на шишки и синяки внимания не обращала. От внимательного взора Эльдамира не удалось скрыть, что Джарет неплохо выучилась рыцарским навыкам. Он, все же, надеялся, что Джарет на войну не поедет, но не был уверен, что это действительно так. Зная ее настойчивость и пылкий неудержимый дух, Эльдамир мог всерьез ожидать от нее чего-то похожего на воинскую доблесть.
Юный князь многие дни перед отъездом на фронт проводил в спальне деда. Словно поддержки старшего опытного друга ждал он от Тургона. Находясь рядом с ним, Эльдамир не скрывал чувств, высказывал ему свою детскую боязнь, граничащую с такой же безрассудной отвагой ради своей дамы, какие-то свои порывы, направленные для блага Гондора…. И теперь он ощутил себя совершенно другим, иным человеком, нежели был до своего назначения на пост Верховного Военачальника Минас-Тирита. И эта новая жизнь, жизнь взрослого человека, казалась юному князю чем-то совершенно неизведанным, непонятным, и посему страшным. Неизвестное всегда пугает. Вот и юный лорд Эльдамир, хоть и овладел в совершенстве фехтованием, стрельбой и верховой ездой, хоть и блестяще справлялся он с труднейшими полководческими задачами, которые задавали ему старые генералы, еще никогда не участвовал он в настоящем бою. Дед Тургон, как мог, пытался помочь своему юному внуку.
- Это твой первый шаг, как будущего правителя. – Говорил Великий Князь, чуть привстав для большей убедительности со своего шитого золотом ложа. Впрочем, не первый. Ты вполне доказал, что готов в правители, сумев убедить своего отца помочь людям Итилиэна. Не волнуйся и не кори себя, если где-то что-то вдруг пойдет не так. Все-таки, даже у самых великих государей и полководцев опыт формировался на протяжении времени. Не в лучшие для нас времена ты принимаешь гондорскую армию под начало. Но, запомни, Эльдамир, ты теперь уже не просто мой внук, но Верховный генерал, ответственный за жизни тысяч людей, находящихся под твоим началом. Я знаю, у тебя тонкое и аккуратное чутье на верные решения. Доверяй ему так же, как и в мирное время. К тому же, от Верховного генерала и не обязательно должны ожидать непосредственного участия в бою. Иной раз, мудро составленный план помогает очень быстро разбивать врагов. Вспомни Кириона, нашего славного предка…. Так же, как с нас с тобой, его держал в своих лапах моргульский недуг. И посему он не мог вести за собой армию в бой. Но, будучи отличным стратегом, превосходным теоретиком военного дела, Князь Кирион победоносно разгромил врагов, вторгшихся в наши земли с северо-востока, практически не участвуя в битвах. Прочие государи именовали его великим воителем, государем, освободившим Средиземье от орд северных захватчиков, но не сила и мощь прославили в века имя Кириона. Его ум не имел себе равных среди умов военачальников страны. И первые победы он тоже одерживал примерно в твои годы. Благодаря его планам пираты, свирепствовавшие на юге, получили заслуженную кару и заручились не ходить в пределы Гондора, пока был жив Кирион.
Слова деда успокоили Эльдамира. Страх, вроде бы, как, ушел, но, все равно на сердце ощущалось какое-то неприятное чувство сродни жалости расстаться с нежным детством, с прелестной теплой порой, где нет ни тревог, ни забот, ни кровопролитных войн….
Вовсю шла подготовка воинов к отъезду в Итилиэн. Нелегкие предстояли им дни – о свирепости и мощи харадримцев ходили страшные легенды…. И волнения солдат передавались Эльдамир, а его волнения – Джарет.
Сулиэн, тем не менее, не волновалась. Эльдамир, как главнокомандующий, может только руководить боями, не выходя из шатра. Поэтому, ему в этой войне ничего не грозит. Да он еще слишком юн, чтоб кидаться в самую гущу сражения, и недуг его, пока вроде как, не проявляющий себя, не даст юному князю активно действовать в сражениях, если он все же, надумает выступить во главе армии! А вот Джарет – с ней можно будет в это время разделаться, как надо, пока ее защитник воюет.
За неделю перед отъездом Эктелион отпраздновал свою свадьбу с Ротвизой. Торжество было роскошное – приехали гости почти со всего Гондора и союзных с ним государств. Был конунг Роханский Фенгел со своей женой и огромной дружиной, приехали родичи князя из Эдельлондэ, в том числе и великолепный принц Эармир Арсиндел, одетый с изящнейшим эльфийским вкусом. Многие высокопоставленные чиновники Гондора, приглашенные князем, готовы были активно поддерживать веселье и радость своего государя. И мало кого из них волновала обстановка на южных рубежах Итилиэна. Эльдамир и Джарет тепло встретились с Эармиром, который был безмерно счастлив, что юный князь Гондора жив и здоров, и к тому же, был официально обручен с любимой. Эармир выразил глубокое сочувствие Тургону, который тяжело переносил свой недуг и по его причине отказался быть на свадьбе сына. Долго беседовал Эармир с Тургоном, и от него узнал о грядущей войне в Итилиэне и о высоком назначении юного лорда Эльдамир. Положение в Итилиэне растрогало чувствительного принца до слез – тепло выразил он поддержку гондорцам и сам обещался помочь войсками, как только гонец привезет его сообщение в Эдельлондэ. Снова увидел Эармир свою Амерджан, от которого она, конечно, была в восторге. Эармиру Амерджан запала в душу еще в Эдельлондэ, а теперь, когда принц снова увидел эту девушку, был просто счастлив.
Пышное свадебное празднество продолжалось почти две недели – вместо отведенных Тургоном пяти дней, а потом гости разъехались, и впереди стояла война. С помощью Итилиэну откладывать было нельзя.
Настал день отъезда Гондорской армии на восток, в Итилиэн. Стоял конец марта, и, хотя, дул холодный ветер с Белых Гор, погода стояла довольно теплая. Эльдамир, простившись с Джарет, с дедом, с отцом и матерью, со всеми своими слугами, не мог скрыть слез. Ему не хотелось расставаться с возлюбленной. Юный князь Гондора был в красивом наряде Верховного военачальника Белой Крепости: в черно-белой тунике с вышитым на ней Белым Древом, в совсем легкой, но прочной серебристой кольчуге, в стальном шлеме с золотым венцом. Волосы его скрывал шелковый светло-зеленый платок. Такие же платки, только других цветов, были у всех воинов. Пурпурная мантия вилась за плечами юного полководца. На поясе – меч искусной нуменорской работы, длинный кинжал и рог тура, богато украшенный серебром. Обычно, этот рог носил наследник Гондора с момента посвящения в рыцари – он прилагался к княжескому боевому снаряжению. У седла Эльдамира висел щит с родовым гербом – серебряным полем без всяких изображений, тогда как белое дерево было знаком королевской власти, и использовалось как выражение величия Гондора. Глаза Эльдамира с тоской смотрели на Джарет. Та, однако, не плакала, ибо знала, что не расстанется с женихом даже на войне.
Трубы огласили по окрестностям Минас-Тирита отъезд, знаменосцы подняли стяги над своими полками, и серебристо-белое знамя заплескалось в воздухе над головой юного военачальника. Он же, уезжая впереди войска, старался не смотреть назад, чтобы не терзать душу видом Джарет. Она же, вместе с Амерджан побежала в оружейную палату Минас-Тирита.
- Амерджан! Ты будешь отвлекать главного оружейника. Лошадь я уже себе выбрала. Пока начальник будет болтать с тобой, я проберусь с черного хода, переоденусь в форму рыцаря и поеду за Эльдамиром. Я не могу вот так прямо отпустить его на войну! Я должна быть с ним!
- Только не наделай глупостей, сестренка!
- Уж не наделаю. Я чувствую зов сердца!
Так и случилось. Джарет незаметно пробежала по черному ходу в оружейную палату. Ее никто не заметил – воины были при своих полках, а начальника оружейной отвлекала Амерджан. Джарет проворно облеклась в одежду гондорского воина. Наряд ей шел, и только очень пристальный взгляд разглядел бы в ней девушку. Амерджан непринужденно разговаривала с начальником оружейной палаты, и он даже не подозревал, что одним комплектом военного снаряжения стало меньше. Похоже, ему понравилось разговаривать с юной смуглянкой, так весело ему улыбавшейся.
Джарет прыгнула в седло, махнула на прощание рукой уже кончившей строить глазки оружейнику Амерджан, и быстро поскакала на восток. Она быстро нагнала войско Эльдамира, присоединилась к нему и продолжала путь дальше в армии своего жениха. Тот же, в свою очередь, не подозревал, что его любимая девушка была с ним в одном войске.
Жанр: Фэнтези, мелодрама
Размер: макси
Фандом: миры профессора Толкиена (сильно измененные).
Состояние: Завершен
Краткое содержание: Прекрасная девушка Джарет из небольшого горного села, пойдя за травами, заблудилась в пути, и это изменило ее жизнь, и подарило ее жизни смысл, а сердцу - истинную любовь.
Часть 11.
читать дальшеГЛАВА 30. СНОВА ГИЛЬРАЭН.
Наступил март. Гильраэн, жившая в Глухоманье со своим мужем Араторном, постепенно освоила много дел, раньше которые делать не умела. Она была счастлива, служа этому забытому и отверженному народу. Счастье видела она, когда ей удавалось сделать что-то полезное, ценное, и казалось ей, что, поистине, дороги ей каждый цветок и каждое дерево, что растет не для войны. И в каждом прожитом дне старалась видеть она счастье, простое искреннее счастье, для которого, порой, нужно так мало…. Араторн видел, как его малышка старается, и любил ее еще больше.
- Араторн! – Однажды заявила Гильраэн. – У нас будет ребенок!
- Ребенок?! О, это поистине великое счастье! – Радостно воскликнул Араторн, нежно прижав жену к себе. – Теперь ты должна заботиться о себе еще тщательнее. Я же теперь как можно чаще буду с тобой, и Эледвен тоже будет усердно ухаживать за тобой. Как ты себя чувствуешь?
- Относительно хорошо. У меня с утра побаливала голова. Но, я буду держаться. Я люблю тебя, Араторн.
- Я тебя тоже очень люблю, моя малышка! – Араторн поднял Гильраэн и закружил ее. - Милая, отдыхай больше, а я уже сегодня начну мастерить всякие вещи для нашего малыша!
Еще два месяца счастливой жизни вождя и его юной жены прошли спокойно. Гильраэн чувствовала себя не совсем хорошо, иногда – даже отвратительно, но благодаря мудрой заботе Эледвен, держалась вполне сносно и не позволяла себе впадать в уныние или тосковать.
Но, никогда нельзя точно предугадать, когда нагрянут испытания. И когда приходят они, не каждому удается достойно встретить их. Однажды Араторн поздно вечером пришел домой, как сам не свой, в страшном виде: волосы спутаны, вся одежда изодрана, в крови, он был суров, и еле держался на ногах.
- Араторн! Что случилось? – Жена бережно усадила его в кресло около камина, принесла бинты, чистую одежду и можжевелового масла – смазать раны.
- Орки Саурона! Они выследили наши стоянки в Глухоманье! Уходим завтра на рассвете.
- Как!? А наш дом? А поселения дунаданов?
- Много наших погибло. Остальные пустились в кочевье по всему Глухоманью и Эриадору. Орки бегут из Дол-Гулдура!
- Из Лихолесья? – Спросила Гильраэн, помогая мужу снять грязную одежду. – О, Эру и Валары! Кто нанес тебе такие страшные раны? – На груди и спине вождя, на его плечах и руках виднелись кровоточащие следы – длинные и глубокие.
- Не беспокойся обо мне, малышка. Это – пустяк! Не первый раз. С орчьем в лесу столкнулся, вот и оцарапали. Ты лучше пойди, собери самые необходимые вещи. Завтра на рассвете мы уезжаем.
Гильраэн чуть не заплакала – что теперь ждет их? Быть может, она больше никогда не увидит этого милого домика? Но, долг…. Долг и боязнь за свой народ, за супруга и еще не рожденного ребенка подгонял княгиню северных дунаданов не думать сейчас об ином. Главное, уйти, уйти как можно быстрее, спасти самое ценное, что есть в их доме – жизни людей и память о былом, хранящуюся в нескольких книгах. На миг позабыла Гильраэн о скорби, почувствовала себя сильной, незаменимой для своего народа, матерью-дунаданкой, на которую должны равняться люди ее племени….
Эледвен предупредила дочерей, и все обитатели дома стали собираться на длительное кочевье.
- Гильраэн! – Сказал жене Араторн, переодевшись и прибрав заметно поседевшие волосы. – Я скажу тебе еще одну вещь.
- Что это? Ты знаешь, как победить орков?
- Нет. Их слишком много, чтобы мы могли с ними справиться. Я знаю одно место, где мы можем жить в безопасности некоторое время. Но, это останется только на крайний случай. Это Раздол.
- Раздол? Странное название. Что это за место?
- Это старинное поселение эльфов, именуемое в Гондоре Имладрисом.
- Я слышала это название. И что же вас связывает с этим местом?
- Там всегда находили приют люди из нашего племени. Там я провел свою юность. Там хранятся остальные обломки Элендилова меча, те, которые туда привез туда оруженосец Исилдура.
- Имладрисом правит эльф Элронд?
- По рождению он – полуэльф, но, выбрал долю эльфа. И, как рассказывают, он обладает поистине великой мудростью. Он – сын самого Эарендила Благословенного, Великого властителя морей земных и небесных, Повелителя Запада. Элронд весьма могущественен, и он может сдержать натиск Саурона, но…. Саурон с каждым днем набирает силу, и никто не знает, что ждет Раздол. Если Глухоманье не сокроет нас, тебе придется уйти туда до более безопасных времен. В других местах могут выследить и убить и тебя, и ребенка.
- Не говори так, Араторн. Мой долг – быть рядом с тобой. Я не оставлю тебя в опасности, и всюду, где бы не застала тебя беда, я буду рядом и отражу ее. Мы же…. Мы же давали обет верности друг другу! – Гильраэн чуть не разрыдалась, понимая, что долг ее – это риск, где опасностью смерти теперь может грозить каждый день, и не находила она в себе силы кинуть Араторна на милость неизвестности и уйти в Раздол без него.
Наутро семья Араторна и Эледвен с дочерьми покинули дом. Их бричка взяла курс на северо-запад.
- Если мы не едем в Раздол, то куда? – Спросила Гильраэн.
- В Ирисную Низину, ближе к верховьям Андуина. Там тихо, спокойно, хорошо…. Там тебе будет приятно жить.
* * *
Ирисная Низина, очень приятный на вид уголок северной природы, пользовалась у гондорцев дурной славой. Именно здесь был убит Исилдур, именно там Кольцо Всевластья сгинуло в Андуин. Но с Араторном Гильраэн не испытывала страха. Она доверяла ему. Да и сама чувствовала, что возмужала сердцем и повзрослела душой.
Араторн, с ним еще несколько кочевых семей обосновались в Ирисной Низине. Гильраэн уже привыкла к такой жизни, хотя, в душе вспоминала свои юные годы. В ее сердце опять боролись противоречия: она тосковала по гондорской роскоши, но прекрасно понимала, что здесь ее место. Гильраэн знала, что именно Страдальцы племени Арнора, как никогда, нуждались в ее любви.
Наступил июнь. Климат в Ирисной Низине был заметно суровей, чем в Глухоманье. Здесь дули холодные ветра с высотных, блистающих льдами Мглистых гор, ночью по всей долине реки садились густые знобкие туманы, по утрам было сыро и холодно, а тусклое солнце почти не грело, несмотря на лето. Но эта прелесть северных земель Средиземья радовала глаза Гильраэн больше, нежели обильные красоты ее знойной родины. Здесь, в Ирисной Низине, в шатре кочевников, мысли бывшей гондорской княжны все чаще и чаще вращались вокруг преданий о Короле-Освободителе, о том великом властителе, который сокрушит державу Саурона, и восстановит царство добра и справедливости.
К середине июля опять пришлось двигаться в путь. Орки и сюда пробрались. Араторн был весьма обеспокоен: раньше эти твари бегали сами по себе, лишь изредка нападая на путников, а сейчас их как кто-то гоняет! Похоже, орки были кем-то посланы: либо Саурон догадался, у кого Сломанный Клинок, либо он решил в корне уничтожить все племя северных странников. В любом случае, надо было немедленно уходить.
Гильраэн почто постоянно жаловалась на головокружение, и Араторну пришлось все время сидеть рядом с нею. Эледвен волновалась – как княгиня перенесет остальное кочевье. Беременность стала для хрупкой Гильраэн настоящим испытанием.
Араторн повел свое племя в Бурые Равнины, что гораздо южнее Ирисной Низины, и даже Глухоманья. Они поросли тайгой, и, как надеялся вождь, здесь можно было надежно укрыться – орки, обычно, избегали тайги. Но и отсюда пришлось вскоре уезжать. Орки просто преследовали Араторна и его народ!
Дунаданы постепенно покидали Глухоманье и прилегающие к нему земли. Они уходили в Рохан, в Эриадор, В Мглистые Горы. Араторн понимал, что все зло идет из Дол-Гулдура, темной крепости на юго-западе Лихолесья.
Арнорцы, с тех пор, как их королевство пало, были рассеяны по всему лицу Средиземья, и считали своим долгом уничтожать всех прислужников врага – от орчья до темных эльфов, преданных Саурону. Северные нуменорцы истребили много зла, но когда их силы стали неравны, вынуждены были отступить.
- Либо это сам Саурон засел в Дол-Гулдуре, либо это место занял еще какой-то нечистый дух! – Недоумевал Араторн.
- Но Саурон же потерял свое могущество! Кольцо же сгинуло! – Спрашивала Гильраэн.
- Кольцо Всевластья не уничтожено. Оно только утонуло. А пока оно существует, Саурон еще властен в Арде! Пусть он утерял свой материальный облик, но вредить-то он может! Вот если это сам Саурон в Дол-Гулдур залез, то падет и Лихолесье, и Глухоманье. Тогда последние из сынов Арнора погибнут. Вот этого-то я и опасаюсь!
Новое место стоянки было в Эмин-Муил, рядом со старинной границей Гондора.
- Мордор тоже затемнен. – Волновался Араторн. – От него всегда тьмой несло, но в последние годы это стало проявляться особенно ярко…. Явно, все идут к какой-то глобальной напасти, которая скоро может разразиться над всем миром.
ГЛАВА 31. В ПРЕДДВЕРИИ ВОЙНЫ.
В Гондоре дела шли своим чередом. Ближе к концу января редом. Еще с стала чувствоваться опасность на южных границах Итилиэна. Харадримцы крупными отрядами переправлялись через полупустынную реку Порос, границу Южного Итилиэна, то там, то здесь, наносили внезапные удары по гондорским гарнизонам. Каждый налет сопровождался немалыми потерями, а воинства врагов росли. К концу марта харадримцы окончательно потеряли честь, и, собрав несметную армию, почти вплотную подошли к жилым поселениям итилиэнцев, оставив позади себя разрушенные блокпосты и укрепления гондорцев. Нападение врагов лавиной страха и разрухи пронеслось по землям Итилиэна.
Гонцы, привозившие страшные вести, просили воевод послать войска. Несколько раз Тургон отправлял в Итилиэн отряды, и все они были разбиты. Неистовые харадримцы, неуловимые в джунглях Итилиэна, выматывали солдат и уничтожали их, заманивая в ловушки. От переживаний за судьбу страны, тем более что Эльдамир сильно рвался на передовую, Великий Князь Тургон слег. Старая болезнь дала о себе знать. Лежал без сил, полный тоски и отчаяния, Тургон в своей роскошной опочивальне, и молча осознавал собственную никчемность…. Напрасно внук умолял деда не переживать, и знания Джарет мало шли ему на пользу. Тургон видел, что лучшие отряды бессильны против натиска врагов, и видел он, что могло ждать Эльдамира, коли поедет он на эту войну. Пришлось Эктелиону возглавить Гондор и решить, как избавить страну от военной угрозы.
У Минас-Тирита стали появляться многочисленные беженцы. В отчаянии молили они у наместника защиты, но Эктелион не собирался тратить свое время на каких-то людишек, у которых не было ни капли нуменорской крови в жилах! Итилиэнцы к нуменорцам не принадлежали, и тем более, родичами Великого Мардила не были. Князь Эктелион отказал беженцам в помощи, заявляя, что у него дел невпроворот, и Тургону не доложил об их положении. Мол, Великому Князю при его тяжком недуге недосуг переживать еще больше.
Эльдамир тоже был в курсе всех дел, что происходили. Сразу откликнулся на горе народа. Он вместе с Джарет, втайне от отца, посетил лагерь итилиэнцев около Минас-Тирита (Эктелион даже в город их не впустил), и обещал помочь им. Кроме того, юный князь теперь по-настоящему и без задержек решил возглавить военную кампанию против харадримцев. Это успокоило людей, а о решении Эльдамира в этот же вечер узнал его дед. Сильно ругал он Эктелиона за столь отвратительное поведение с пострадавшими людьми. И гнев Князя только усилил его состояние. А Эльдамир, факт за фактом, убеждал отца проявить часть монаршего милосердия к беженцам.
Эктелиону пришлось сдаться. Против суровой отповеди отца и четких аргументов своего любимого сына он ничего не смог возразить. И итилиэнцы получили квартиры в Минас-Тирите, в Пеларгире и в других городах Гондора – Эльдамир приказал чиновникам не задерживаться с помощью….
Когда юный князь Гондора убедился, что итилиэнские беженцы устроены, и в войне выдалось некоторое затишье, за которым вряд ли ожидается мир, велел военачальникам формировать большое войско для освобождения Итилиэна от харадримцев. Он сам решил возглавить солдат своей страны. И немалых трудов стоило Эльдамир убедить в этом своего деда, который ни за что не хотел отпускать внука в военный поход.
- Я еду в Итилиэн, Джарет! Харадримцы покою не дают, а у папы голова совсем другим забита. В столь грозные времена, когда при болезни дедушки его долг – заниматься обороной, он на леди Ротвизе, на моей маме жениться собрался. И сейчас к свадьбе готовится. – Сообщил Эльдамир своей возлюбленной.
- Ты едешь на войну, Эльдамир? Тебя же могут убить! – Джарет со страхом посмотрела в глаза жениху.
- Не бойся, любовь моя. Я совершу для тебя множество подвигов! Ты будешь мною гордиться! Только побереги себя, не езди со мной, хотя, ты наверное, непременно поехала бы со мной. Я не прощу себе, если ты погибнешь в этой войне.
- Эльдамир, когда ты уезжаешь?
- Через три недели, когда воеводы соберут войска - им уже объявлены повсеместные сборы, и когда папина свадьба закончится.
- Хорошо, любимый. Я буду с тобой сердцем.
- Я люблю тебя, Джарет!
- Береги себя, Эльдамир, понял? – Девушка с любовью и требовательной строгостью заглянула в его ясные зеленые глаза.
- Твоя любовь будет мне щитом, и не убоюсь ничего, когда буду знать, что ты любишь меня. Я вернусь, и харадримцы будут изгнаны. Захватчику не удастся сокрушить армии Гондора!
* * *
Ночью Джарет не могла уснуть. Если Эльдамир уедет на войну, а ее рядом не будет? Он твердо решил ехать – по его взгляду это сразу видно. Но, где гарантия, что харадримцы будут разбиты полностью? Как можно верить, что Эльдамир не окажется втянутым в сражение и его жизнь не будет под угрозой?
- Нет! – Твердо решила девушка. Я поеду с ним. Втайне! Вот так возьму, запишусь добровольцем, и поеду, как солдат.
Джарет, чтобы не мучиться от бессонницы из-за своих дум, поделилась ими с Амерджан.
- Я, если бы на войну поехал Эармир, тоже поехала бы с ним. Только сначала надо выучиться сражаться.
- Это легко уладить. Ты будешь вместе со мной учиться владеть мечом?
- Я же не собираюсь воевать с харадримцами! Я останусь здесь, и буду тебя ждать, если ты так твердо решила ехать.
- Я выучусь фехтовать за неделю! Это не так и сложно, милая сестренка!
- Ты такая упорная, Джарет! Ты нигде не пропадешь. Это точно!
- Да уж ладно, спи давай!
* * *
Джарет, как и говорила, выучилась владеть мечом за неделю. К середине второй недели она уже неплохо ездила в седле, владела клинком и запросто могла поехать в поход. Конечно, от падений она не была застрахована, но на шишки и синяки внимания не обращала. От внимательного взора Эльдамира не удалось скрыть, что Джарет неплохо выучилась рыцарским навыкам. Он, все же, надеялся, что Джарет на войну не поедет, но не был уверен, что это действительно так. Зная ее настойчивость и пылкий неудержимый дух, Эльдамир мог всерьез ожидать от нее чего-то похожего на воинскую доблесть.
Юный князь многие дни перед отъездом на фронт проводил в спальне деда. Словно поддержки старшего опытного друга ждал он от Тургона. Находясь рядом с ним, Эльдамир не скрывал чувств, высказывал ему свою детскую боязнь, граничащую с такой же безрассудной отвагой ради своей дамы, какие-то свои порывы, направленные для блага Гондора…. И теперь он ощутил себя совершенно другим, иным человеком, нежели был до своего назначения на пост Верховного Военачальника Минас-Тирита. И эта новая жизнь, жизнь взрослого человека, казалась юному князю чем-то совершенно неизведанным, непонятным, и посему страшным. Неизвестное всегда пугает. Вот и юный лорд Эльдамир, хоть и овладел в совершенстве фехтованием, стрельбой и верховой ездой, хоть и блестяще справлялся он с труднейшими полководческими задачами, которые задавали ему старые генералы, еще никогда не участвовал он в настоящем бою. Дед Тургон, как мог, пытался помочь своему юному внуку.
- Это твой первый шаг, как будущего правителя. – Говорил Великий Князь, чуть привстав для большей убедительности со своего шитого золотом ложа. Впрочем, не первый. Ты вполне доказал, что готов в правители, сумев убедить своего отца помочь людям Итилиэна. Не волнуйся и не кори себя, если где-то что-то вдруг пойдет не так. Все-таки, даже у самых великих государей и полководцев опыт формировался на протяжении времени. Не в лучшие для нас времена ты принимаешь гондорскую армию под начало. Но, запомни, Эльдамир, ты теперь уже не просто мой внук, но Верховный генерал, ответственный за жизни тысяч людей, находящихся под твоим началом. Я знаю, у тебя тонкое и аккуратное чутье на верные решения. Доверяй ему так же, как и в мирное время. К тому же, от Верховного генерала и не обязательно должны ожидать непосредственного участия в бою. Иной раз, мудро составленный план помогает очень быстро разбивать врагов. Вспомни Кириона, нашего славного предка…. Так же, как с нас с тобой, его держал в своих лапах моргульский недуг. И посему он не мог вести за собой армию в бой. Но, будучи отличным стратегом, превосходным теоретиком военного дела, Князь Кирион победоносно разгромил врагов, вторгшихся в наши земли с северо-востока, практически не участвуя в битвах. Прочие государи именовали его великим воителем, государем, освободившим Средиземье от орд северных захватчиков, но не сила и мощь прославили в века имя Кириона. Его ум не имел себе равных среди умов военачальников страны. И первые победы он тоже одерживал примерно в твои годы. Благодаря его планам пираты, свирепствовавшие на юге, получили заслуженную кару и заручились не ходить в пределы Гондора, пока был жив Кирион.
Слова деда успокоили Эльдамира. Страх, вроде бы, как, ушел, но, все равно на сердце ощущалось какое-то неприятное чувство сродни жалости расстаться с нежным детством, с прелестной теплой порой, где нет ни тревог, ни забот, ни кровопролитных войн….
Вовсю шла подготовка воинов к отъезду в Итилиэн. Нелегкие предстояли им дни – о свирепости и мощи харадримцев ходили страшные легенды…. И волнения солдат передавались Эльдамир, а его волнения – Джарет.
Сулиэн, тем не менее, не волновалась. Эльдамир, как главнокомандующий, может только руководить боями, не выходя из шатра. Поэтому, ему в этой войне ничего не грозит. Да он еще слишком юн, чтоб кидаться в самую гущу сражения, и недуг его, пока вроде как, не проявляющий себя, не даст юному князю активно действовать в сражениях, если он все же, надумает выступить во главе армии! А вот Джарет – с ней можно будет в это время разделаться, как надо, пока ее защитник воюет.
За неделю перед отъездом Эктелион отпраздновал свою свадьбу с Ротвизой. Торжество было роскошное – приехали гости почти со всего Гондора и союзных с ним государств. Был конунг Роханский Фенгел со своей женой и огромной дружиной, приехали родичи князя из Эдельлондэ, в том числе и великолепный принц Эармир Арсиндел, одетый с изящнейшим эльфийским вкусом. Многие высокопоставленные чиновники Гондора, приглашенные князем, готовы были активно поддерживать веселье и радость своего государя. И мало кого из них волновала обстановка на южных рубежах Итилиэна. Эльдамир и Джарет тепло встретились с Эармиром, который был безмерно счастлив, что юный князь Гондора жив и здоров, и к тому же, был официально обручен с любимой. Эармир выразил глубокое сочувствие Тургону, который тяжело переносил свой недуг и по его причине отказался быть на свадьбе сына. Долго беседовал Эармир с Тургоном, и от него узнал о грядущей войне в Итилиэне и о высоком назначении юного лорда Эльдамир. Положение в Итилиэне растрогало чувствительного принца до слез – тепло выразил он поддержку гондорцам и сам обещался помочь войсками, как только гонец привезет его сообщение в Эдельлондэ. Снова увидел Эармир свою Амерджан, от которого она, конечно, была в восторге. Эармиру Амерджан запала в душу еще в Эдельлондэ, а теперь, когда принц снова увидел эту девушку, был просто счастлив.
Пышное свадебное празднество продолжалось почти две недели – вместо отведенных Тургоном пяти дней, а потом гости разъехались, и впереди стояла война. С помощью Итилиэну откладывать было нельзя.
Настал день отъезда Гондорской армии на восток, в Итилиэн. Стоял конец марта, и, хотя, дул холодный ветер с Белых Гор, погода стояла довольно теплая. Эльдамир, простившись с Джарет, с дедом, с отцом и матерью, со всеми своими слугами, не мог скрыть слез. Ему не хотелось расставаться с возлюбленной. Юный князь Гондора был в красивом наряде Верховного военачальника Белой Крепости: в черно-белой тунике с вышитым на ней Белым Древом, в совсем легкой, но прочной серебристой кольчуге, в стальном шлеме с золотым венцом. Волосы его скрывал шелковый светло-зеленый платок. Такие же платки, только других цветов, были у всех воинов. Пурпурная мантия вилась за плечами юного полководца. На поясе – меч искусной нуменорской работы, длинный кинжал и рог тура, богато украшенный серебром. Обычно, этот рог носил наследник Гондора с момента посвящения в рыцари – он прилагался к княжескому боевому снаряжению. У седла Эльдамира висел щит с родовым гербом – серебряным полем без всяких изображений, тогда как белое дерево было знаком королевской власти, и использовалось как выражение величия Гондора. Глаза Эльдамира с тоской смотрели на Джарет. Та, однако, не плакала, ибо знала, что не расстанется с женихом даже на войне.
Трубы огласили по окрестностям Минас-Тирита отъезд, знаменосцы подняли стяги над своими полками, и серебристо-белое знамя заплескалось в воздухе над головой юного военачальника. Он же, уезжая впереди войска, старался не смотреть назад, чтобы не терзать душу видом Джарет. Она же, вместе с Амерджан побежала в оружейную палату Минас-Тирита.
- Амерджан! Ты будешь отвлекать главного оружейника. Лошадь я уже себе выбрала. Пока начальник будет болтать с тобой, я проберусь с черного хода, переоденусь в форму рыцаря и поеду за Эльдамиром. Я не могу вот так прямо отпустить его на войну! Я должна быть с ним!
- Только не наделай глупостей, сестренка!
- Уж не наделаю. Я чувствую зов сердца!
Так и случилось. Джарет незаметно пробежала по черному ходу в оружейную палату. Ее никто не заметил – воины были при своих полках, а начальника оружейной отвлекала Амерджан. Джарет проворно облеклась в одежду гондорского воина. Наряд ей шел, и только очень пристальный взгляд разглядел бы в ней девушку. Амерджан непринужденно разговаривала с начальником оружейной палаты, и он даже не подозревал, что одним комплектом военного снаряжения стало меньше. Похоже, ему понравилось разговаривать с юной смуглянкой, так весело ему улыбавшейся.
Джарет прыгнула в седло, махнула на прощание рукой уже кончившей строить глазки оружейнику Амерджан, и быстро поскакала на восток. Она быстро нагнала войско Эльдамира, присоединилась к нему и продолжала путь дальше в армии своего жениха. Тот же, в свою очередь, не подозревал, что его любимая девушка была с ним в одном войске.
@темы: Мелуинская красавица